Саята. Заря иных богов - Страница 9

К оглавлению

- Что красивый? Быстрый, как молния! - принялся расхваливать молодец.

- Верю я тебе, да идти мне нужно, - я попыталась вырваться, но вдруг услышала знакомый голос.

- Это не та ли, Фома?

- Михай, уходить нам надо, - зашептала братцу на ухо.

- Что случилось?

- Мы с тобой вчера на добрых людей наткнулись... когда ты по лесу в буром меху шатался...

- Это не те ли охотники? - переспросил Михай.

- А ты как помнишь? - я удивилась.

- Не помню. Следы на подступах к деревне были странные. Обутки, вроде, охотничьи, да шли как-то странно... не то пьяные?

- А ты что же мне не сказал? - я еле сдержалась, пытаясь вырваться из толпы празднующих.

- Так что ж я, знал, что ли? - так же тихо отвечал Михай.

- Михай, этих охотников я уложила, когда они в тебя стрелу воткнули, - почти беззвучно выругалась я.

Тот ничего не ответил, лишь скорости прибавил.

- Куда ж ты, красивая? - возмутился молодец.

- Эй, остановите её! Она это! - закричали им в след другой голос, когда до края деревни было рукой подать.

- Плохо дело, - я и не думала останавливаться.

- Да с чего ты взял, что она-то? - заспорил другой голос.

- Да что ж я, не признал бы? Эй! Путница! Ты по что добрых людей, которые к тебе с помощью идут, обижаешь?

После таких слов нельзя было идти дальше. Я развернулась и крикнула:

- Не знаю я, отец, про что речь ведёшь, да мы с братом торопимся.

- Признал я тебя, колдовка ты! Меня на двадцать локтей откинула!

- Не могу я врать, Михай, - я прикусила губу. Закон для всех хранителей силы был непреложным.

- Не ври, - ответил тот, - расскажи о том, кто я.

- Чтоб с тебя, живого, шкуру содрали?

- Ты уверен, Фома? - спросил тот молодец, что жеребцом хвастался.

- Да чтоб я тут же сквозь землю провалился! - сплюнул тот.

Толпа неуверенно качнулась.

- Колдовка? А чего с мальчишкой ходит?

- Так околдовала!

- Для своих дел недобрых использовать будет! - завопил совсем пьяный дед и упал в канаву. Толпа рассмеялась, но на меня уже недобро поглядывала.

- Они ж сейчас на нас пойдут, пьянь рваная! - разозлился Михай, в котором тут же проснулись все домашние привычки.

- Да вот в том-то и беда, что не рваная, - я покачала головой.

Первый камень не долетел локтей пять.

- Бежать нельзя - что скажут, когда узнают, кто я?

- А почему сейчас не скажешь? - удивился Михай, уворачиваясь от второго камня.

- А ты поди, объясни пьяному, что земля круглая, - я напряженно усмехнулась, продолжая отступать.

- Сжечь её, окаянную! - заорала баба.

- И почему им всем так сжигать нравится? - искренне возмутилась я.

- Зрелищ подавай, темнота окаянная! - не на шутку вскипел следопыт.

- Ну-ну, успокойся, Михай, кто знает, что...

Но я не успела договорить. Камень, лихой рукой брошенный, в плечо Михаю пришелся, и кинулся он на толпу, медведем тут же обернувшись.

- "Стой!" - крикнула ему.

Медведь нехотя остановился. Бабы визжали; мужики, что совсем пьяными были, в канавы от страху попадали.

- Не трогайте нас, - крикнула я , - и мы вас не тронем!

- Что здесь происходит? - раздался знакомый голос.

Ядвига подошла к толпе, что тут же перед нею расступилась.

- Вчера мой друг слегка напугал ваших охотников, - ответила ей, следя за своим бурым братцем.

- Так про неё вы мне с утра рассказывали? - спросила Ядвига Фому.

- Про неё, Ядвига!

- Липа! - крикнула. Девчушка мгновенно оказалась рядом с ней.

Я удивилась. Не было её изначально рядом со знахаркой.

- Почему не сказала? - Ядвига взяла её за подбородок. Липа всхлипнула. Не ответила. А я взяла на заметку - девчонка и впрямь силой владеет... эх и достанется ей, видно!

- Ядвига, мы зла не желаем, - крикнула я знахарке.

- Коль зла не желаешь, чего перевёртыша в деревню приводишь? - без тени радушия в голосе спросила та.

- Ты знаешь его. Ты его лечила.

- Как же так? - крикнул кто-то из деревенских.

Ядвига ничего не ответила. Не хотела говорить, что в мальчишке перевёртыша не признала. А толпа тем временем на знахарку угрюмо смотрела. Никак она здесь главной была.

А тот, кто силу имеет, не может ложь говорить...

- Не думала я, что он оборачиваться станет, - наконец, ответила она. И в её словах была доля правды. Я мысленно поаплодировала - правильные слова нашла Ядвига. И не обманула никого, и всей правды не сказала.

- Нет в нём зла, - повысила голос Ядвига, - вот и предупреждать не стала. А в рассказе твоём, Фома, много надуманного, да не хотела я при всех это говорить!

Фома опустил голову. Видать, хорошую историю выдумал, прежде чем до деревни добрался.

- Не нападал на него медведь, - заявила я во всеуслышание, догадываясь о содержании той истории, - а я лишь брата хотела сберечь.

Толпа молчала. Казалось, из неё последний хмель выходил. Первой заговорила Ядвига.

- Оставьте их, люди добрые, - обратилась она к толпе, - перед вами стоит Жрица Родова, Саята.

Бабы ахнули. Мужики что-то невнятно засопели.

А я тихо выругалась. Не входило в мои планы в каждой деревне имя своё раскрывать. Так и до города можно не добраться... особенно когда слух пройдёт, что не Жрица я вовсе.

А в том, что пройдёт, я почему-то даже не сомневалась.

- Простите меня, что не представилась, - ответила я, - да не серчайте. И на брата моего зла не держите. Не волен он собою управлять.

И словно в знак моих слов, медведь тихо зарычал. Я посмотрела на небо. Луны на нём не было...